Наталья Коган

Гений успеха, или жертва невроза

Журнал “Наука и техника”, №3, 2009

В великолепном фильме режиссера Мартина Скорсезе “Авиатор” известный актер Леонардо Ди Каприо исполняет роль Говарда Хьюза - самого запоминающегося и овеянного романтикой миллиардера за всю историю США. Он был человеком, который добивался звездного успеха во всех своих делах, благодаря фатальной увлеченности и катастрофическому упорству в достижении цели. Но погубило его совсем не фатальное и не катастрофическое заболевание – невроз навязчивых состояний.

 

На грани безумства

Навязчивые состояния в той или иной степени знакомы практически каждому. Иногда на работе, в магазине или на улице вас начинают одолевать навязчивые мысли: выключили ли вы дома утюг, а хорошо ли заперта дверь? Но в основном мы справляемся с этими временными заскоками и подавляем в себе беспричинное беспокойство. Однако у некоторых людей такого рода мысли оказываются крайне устойчивыми и переходят в действия, от которых человек никак не может избавиться, хотя и понимает их бессмысленность. Тогда психологи и психиатры говорят о неврозе навязчивых состояний.

 

Рассмотрим два примера “странностей” поведения:

1. Ученый Луи Пастер, открывший микробы и их роль в возникновении болезней, прикасался к дверной ручке только через платок.

2. Сэмюэл Джонсон – английский критик, писатель и лексикограф VIII века – совершал причудливое ритуальное поведение при проходе в двери: вертясь и изгибаясь, он делал какие-то особые движения руками, а затем внезапно прыгал в дверь, проскакивая так далеко, как будто держал пари на дальность прыжка.

Во втором примере особенности поведения ученого демонстрировали алогичность действий, а в первом – действия ученого имели под собой вполне логичное обоснование. Луи Пастер сделал открытие, которое потрясло его до такой степени, что он подозревал опасность “подцепить” какую-либо болезнь при помощи невидимых микробов буквально на каждом шагу и надеялся хотя бы при помощи платка защитить себя от невидимого врага.

 

Первая мысль, появляющаяся даже у не слишком мнительного человека, читающего эти строки, - а нет ли этого невроза у меня? Но специалисты четко отличают навязчивые действия, разрушающие нормальную жизнь, от безобидных странностей и мелких привычек, свойственных каждому. Кто-то не может работать, если письменные принадлежности на столе не разложены в определенном порядке. Кто-то собирает в карманах или сумочке все чеки и квитанции, полученные по разным поводам, а кое-кто раздражается, если сдвинуто с обычного места любимое кресло. Если это не мешает жить ни вам, ни окружающим - все в порядке. Для некоторых профессий такое повышенное внимание к мелочам и педантичность даже необходимы - например, для летчиков, врачей, редакторов. На самом деле многие особенности навязчивого поведения, если они не доведены до абсурда, полезны для выживания и именно поэтому появились у наших далеких предков. Насторожиться следует только в том случае, если вы замечаете, что не можете прекратить действия, неадекватные данной ситуации. В тяжелой форме навязчивые состояния – это серьезное заболевание, называемое неврозом навязчивости.

Из истории болезни:

“Семнадцатилетний Сергей – недавний школьник. Всего год назад это был вполне нормальный подросток, разносторонне одаренный, многим интересующийся. И вдруг произошло резкое превращение: он стал изгоем, из-за своих психических отклонений полностью исключенным из социальной жизни. Дело заключалось в том, что Сергей постоянно испытывал неотвязное желание мыться. Преследуемый мыслью, что запачкался, он вопреки всякому здравому смыслу все больше времени тратил на то, чтобы смыть воображаемую грязь. Сначала эти “ритуальные омовения” совершались только по вечерам и выходным дням, так что Сергей мог посещать занятия в школе, однако вскоре мытье поглотило все время, и ему пришлось бросить учебу – из-за неспособности почувствовать себя достаточно чистым”.

 

В повседневном языке слово” навязчивость” употребляется, например, для характеристики занудливого человека, о котором говорят “Какой навязчивый!”, или влюбленной по уши приятельнице: “Для нее он превратился в навязчивую идею”. Однако как научный термин невроз навязчивости означает серьезное хроническое расстройство психики. Он проявляется в виде так называемых навязчивых состояний – стойких, возобновляющихся мыслях, представлениях, побуждениях, которые сам человек осознает (по крайней мере, поначалу) как назойливые и бессмысленные, или действий – повторяющихся целенаправленных поведенческих актах, стереотипно или в соответствии с определенными правилами совершаемых в ответ на навязчивые побуждения и осознаваемых как ненужные.

К числу типичных форм, которые эти процессы приобретают при неврозе, принадлежат непреодолимое стремление мыться, проверять двери (чтобы убедиться, что они заперты) или электроприборы (чтобы убедиться, что они выключены), все время что-то подсчитывать, назойливые мысли, зачастую связанные с опасным или неприемлемым поведением. Разница между болезнью и более мягкими формами навязчивости, которые бывают и у людей в остальном совершенно здоровых, заключается в том, что при выраженном болезненном навязчивом состоянии соответствующее поведение так сильно завладевает человеком и отнимает у него столько времени, что привычная жизнь в значительной степени нарушается, как это случилось с Сергеем.

 

Навязчивые мысли

Навязчивые действия

-          озабоченность грязью, микробами, ядовитыми веществами в окружающей среде;

-          страх, что случится что-то ужасное (пожар, смерть или болезнь кого-то из близких или своя собственная);

-          озабоченность порядком, точностью, симметрией;

-          педантичность (в совершении религиозных обрядов, ритуалов и проч.);

-          озабоченность или отвращение к продуктам физиологических отправлений (моче, калу, слюне и проч.)

-          озабоченность счастливыми или несчастными числами;

-          запретные, агрессивные или извращенные сексуальные мысли, образы или побуждения;

-          страх причинить вред себе или другим;

-          озабоченность домашним хозяйством;

-          назойливые бессмысленные звуки, слова или музыка

 

-          чрезмерное или ритуализированное мытье рук, мытье под душем или в ванной, чистка зубов, осмотр собственного тела;

-          повторяющиеся ритуалы (при проходе в дверь, вставании или усаживании);

-          проверка (дверей, замков, плиты, электроприборов, тормозов в автомобиле, маршрутов на карте, учебного домашнего задания);

-          ритуальное действие с целью избежать контакта с грязью;

-          ощупывание;

-          действия с целью предотвратить вред себе или другим;

-          соблюдение или наведение порядка;

-          счет;

-          ритуальное коллекционирование или накопление

-          ритуальная чистка, мытье предметов домашнего обихода или других неодушевленных предметов;

прочие ритуальные действия (например, связанные с писанием, движением, разговором).

 

Биологическая природа навязчивых состояний

Ученые пришли к выводу, что навязчивые состояния – не одно из проявлений нарушений настроения, а специфический биологически обусловленный синдром. И хотя в его механизме много еще не ясно, в современной науке сформировалась биологическая модель заболевания.

В основе этой модели лежит предположение, что в процессе эволюции в человеческом мозгу были запрограммированы повседневные поведенческие стереотипы, связанные с грумингом (у животных это чистка шести или оперения) и территориальностью. Для обоснования этого предположения ученые воспользовались результатами этологических исследований для объяснения механизма навязчивых состояний. Этология - это наука, изучающая поведение животных. В числе лучших этологических исследований – работы Конрада Лоренца, описавшего постройку гнезда, груминг, ухаживание и оборонительное поведение у молодых животных, главным образом, у различных птиц. Перечисленные формы поведения развивались у животных без предварительного обучения, и Лоренц предположил, что они впаяны в схему мозга, т.е. заложены изначально в его программу. Многие формы поведения, свойственные больным неврозом навязчивости, очень напоминают комплексы фиксированных действий, описанные Лоренцом у животных. Очевидно, что конкретные симптомы навязчивости у данного больного в той или иной мере зависит от воздействующих на него социальных и физических факторов, однако сама ритуальность поведения при неврозе навязчивости и его поразительное однообразие – наряду с тем обстоятельством, что у детей и у взрослых симптомы одинаковы – заставляют предполагать биологическую запрограммированность этого заболевания. Обычно для подавления таких форм активности вполне хватает информации, поступающей в мозг от органов чувств – о том, например, что тело чисто или кухонная плита выключена. Если, однако, деятельность высших мозговых центров нарушена, эти действия могут воспроизводиться снова и снова и человек, страдающий неврозом навязчивости, остается в их власти: хотя он и осознает ненормальность своего поведения, но не способен прекратить бесконечное умывание или ежеминутную проверку плиты.

Из статических данных известно, что среди родственников больных синдром навязчивости встречается чаще, чем среди населения вообще, это указывает на то, что он, возможно, имеет генетические причины. Кроме того, синдром навязчивости часто сочетается с некоторыми нарушениями, обусловленными неврологическими механизмами, откуда следует, что он связан и с анатомическими особенностями нервной системы. В 1896 г. главный врач больницы Джона Гопкинса в США Уильям Ослер описал семилетнюю девочку с синдромом, включавшим навязчивый счет и причудливые движения наподобие хореи. Хорея – это органическое заболевание мозга, характеризующееся непроизвольными ритмическими движениями, главным образом, лица и конечностей. С тех пор медиками неоднократно было замечено, что синдром навязчивости нередко сочетается с определенными неврологическими нарушениями: хореей Сиденгама, эпилепсией, постэнцефалическим паркинсонизмом. Все перечисленные нарушения обусловлены поражением базальных ганглиев, расположенных под корой головного мозга и являющихся, как известно, “станциями переключения” нервных посылок с их сенсорных входов (органов чувств) на моторные (двигательные) или когнитивные (познавательные) выходы. В таком случае, быть может, при навязчивых состояниях в этих станциях происходит “короткое замыкание” цепей, соединяющих в нормальном мозге сенсорный вход с поведенческим выходом, в результате чего неосознанно реализуются “впаянные” формы поведения.

Исследования мозга, проведенные с помощью позитронно-эмиссионной  томографии, позволяющей следить за активностью разных участков мозга, выявили ярко выраженные различия между здоровыми людьми, охваченными беспокойством по какому-либо поводу, и лицами, страдающими навязчивыми состояниями. У больных два участка проявляют повышенную активность: участок префронтальной коры, части мозга, ответственной за такие сложные функции, как способность к оценкам, эмоциям, планированию, и более примитивное “хвостатое ядро”, расположенное в глубине мозга образование размером с орех. Базальные ганглии, к которым относится ряд структур, в том числе расположенные под корой мозга хвостатое ядро, скорлупа и бледный шар, соединяются с лобными долями несколькими нервными путями, один из них включает волокна, идущие из поясной извилины. Ученые предположили, что симптомы невроза навязчивости обусловлены нарушениями в этой нервной цепи. При навязчивых состояниях участок префронтальной коры мозга, ответственный за выявление ошибок в деятельности человека, постоянно включен и посылает тревожные сигналы: что-то не в порядке. Эти импульсы идут в хвостатое ядро, которое действует как диспетчер. Оно может послать эти сигналы обратно в префронтальную кору, а может направить их в другие участки мозга, ведающие движением. Через эту связь хвостатое ядро может способствовать закреплению установившихся, постоянно повторяемых действий, например, вечного мытья рук или пересчитывания монет. Американские психиатры предполагают, что при навязчивых состояниях гиперактивное хвостатое ядро напоминает постоянно распахнутые ворота: вместо того, чтобы перехватывать часть импульсов, оно пропускает их. В результате больной постоянно воспринимает назойливые сигналы о том, что что-то не в порядке, побуждающие его исправить этот “непорядок”.

В свете накопившихся за последнее время данных предположение о том, что симптомы навязчивости имеют биологическую природу, выглядит вполне правдоподобно. Хотя механизмы возникновения этих симптомов еще не ясны, уже есть явные указания на то, какие отделы мозга могут участвовать в процессе развития заболевания. Биологическая модель навязчивых состояний представляет собой важный шаг на пути к пониманию природы этих расстройств, а поскольку имеются новые лекарственные препараты, эффективные против синдрома навязчивости, она открывает широкие перспективы для его лечения.

Кроме того, в перспективе исследования в этой области могут привести к фундаментальному пересмотру существующих представлений об эволюции, разуме и ритуалах. В биологической модели базальные ганглии рассматриваются как хранилище схем поведения, сформировавшихся в процессе эволюции. Показано, что при фобиях страх нередко вызывают образы тех предметов и явлений, которые могут представлять опасность для жизни человека (например, змеи, пауки, высота). Сходным образом в эволюционном и этологическом плане можно рассматривать формирование навязчивых ритуалов. Очевидно, что в ходе эволюции человека поддержание чистоты тела, груминг, соблюдение порядка и границ территории имело первостепенное значение. Возможно, в стрессовых ситуациях жесткие поведенческие программы связываются с определенными стимулами, воспринимаемыми человеком как опасные. Раз сформировавшись, эта связь не может быть разорвана. Больной более не способен корректировать свое поведение в соответствии с собственными ощущениями и не может оборвать навязчивые действия или мысли посредством логических рассуждений. Он не в состоянии принять к сведению положительную для него информацию, например, что дверь заперта или свет выключен. В результате неспособность больного поверить в реально воспринимаемое обуславливает ритуальное поведение, которое впаяно в мозг на пока непредсказуемом уровне сложности. Хотя такие выводы чисто умозрительны, они могут способствовать тому, что изучение невроза навязчивости приведет к развитию представлений о биологической природе многих социальных явлений, например, разного рода идеологических теорий, овладевающих массами.

 

Болезнь надо лечить

Интересной особенностью психических нарушений у лиц, страдающих неврозом навязчивости, является то, что во всем прочем эти больные – вполне разумные люди. Более того, они отдают себе отчет в абсурдности поведения, связанного с навязчивыми мыслями, и все-таки не могут самостоятельно подавить их. В результате невроз навязчивости причиняет немало страданий. Если симптомы заболевания выражены в тяжелой степени, больной нередко выглядит нелепо. Возможно, отчасти из-за того, что больные понимают бессмысленность своих ритуальных действий и навязчивых мыслей, они могут долго скрывать их и, стремясь производить впечатление нормальных, совершают такие действия лишь в одиночестве и избегают ситуаций, в которых окружающие могли бы обнаружить их странные “зависания”. Как правило, симптомы заболевания скрываются годами и больной обращается за помощью только тогда, когда утаить свое состояние уже нельзя, так как из-за него он вынужден пренебрегать школой или работой и общественными обязанностями.

Вследствие скрытности больных вначале сложилось мнение, что невроз навязчивости – заболевание редкое, поэтому его исследованию уделялось мало внимания. Всю серьезность проблемы можно понять, если учесть, сколько страданий выпадает на долю этих людей. Даже для тех из них, у кого в школе или на работе все обходится, невроз всю жизнь может быть источником беспокойства и причиной одиночества. Такие больные чаще разводятся и реже вступают в брак, чем здоровые люди, - отчасти, возможно, из-за того, что не хотят обнаружить перед другими свое состояние. Долгосрочные обследования лиц, лечившихся от невроза навязчивости, показывают, что это заболевание имеет хронический и рецидивирующий (повторяющийся) характер.

Одновременно с изучением биологических механизмов невроза навязчивости шли исследования, направленные на лечение этого заболевания. При этом заболевании могут быть эффективны два различных терапевтических подхода. Первым из них является поведенческая терапия, предполагающая повторное воздействие на больного стимула, обрывающего его ритуальные действия. Скажем, если человек страдает навязчивым желанием десятки раз на дню мыть руки, имеет смысл умышленно испачкать их и лишить его возможности снять грязь. Хотя такой прием несколько жесток, он оказывается действенным в тяжелых случаях, когда традиционные психотерапевтические методы успеха не приносят. Его эффективность убедительно продемонстрировали специалисты, показавшие, что для выздоровления больного критическое значение имеет ситуация, в которой он испытывает страх.

На первых взгляд утверждения, что заболевание имеет биологическую природу и что оно поддается лечения с помощью условнорефлекторного подхода, противоречат друг другу. Однако эти противоречия  лишь внешние. Установлено, что у животных многие “впаянные” комплексы фиксированных действий могут исчезать под влиянием условнорефлекторного обучения. Кроме того, поскольку мозг является одновременно и биологической структурой и реципиентом (получателем или отправителем) сенсорных (чувственных) и психологических посылок, правомочно предположить, что сугубо психологические факторы могут вызывать биологические эффекты.

Эффективность медикаментозного лечения побуждает задуматься о возможности подавления некоторых других нежелательных, но субъективно неконтролируемых форм поведения. Можно ли, к примеру, избавиться от привычки грызть ногти или от клептомании? Клинические исследования, в которых будет сделана попытка лечить подобные расстройства лекарственными препаратами, эффективными против навязчивых состояний, ждут своего часа. Возможно, новые представления о биологической природе невроза навязчивости когда-нибудь заставят пересмотреть классификацию некоторых других “безрассудных” форм поведения и отнести их к общей категории синдромов навязчивости, объединенных сходством характера наследования, нарушений мозговых функций и тем, что они поддаются лечению определенными лекарственными препаратами.

 

Гений целеустремленности или жертва навязчивости?

Говард Хьюз родился 24 декабря 1905 года в Хьюстоне, США, в семье изобретателя и  искателя приключений Говарда Хьюза-старшего. Отец будущего миллиардера все время что-то изобретал, однако всякий раз, когда он пытался запатентовать своё изделие, оказывалось, что кто-то его уже опередил. Но в 1908 году настойчивому изобретателю удалось получить патент на изобретение буровой установки. Этого вполне хватило для того, чтобы заработать несколько миллионов и оставить их вместе с компанией “Hughes Tool” в наследство восемнадцатилетнему сыну. 

Свой путь к славе и богатству Хьюз-младший начал с кинематографа. Но первый фильм  “Играют все” был неудачным, и после провала картины Хьюз, проанализировав свои неудачи, к следующему проекту подошёл с максимальной ответственностью. Разработав технику сложнейших трюков и создав остросюжетную линию, Говард приобрел девяносто боевых истребителей и приступил к съемкам фильма “Ангелы ада”. Работа над фильмом длились около четырёх лет: когда уже была готова финальная сцена, появилась технология звукового кино, и большую часть эпизодов пришлось снимать заново. “Ангелы ада” заслужили признание критиков и широкой публики, став фильмом года. Однако ни большая часть отцовских капиталов, ни сумасшедшие трюки пилотов, ни стремительное развитие сюжета, ни травма, полученная Хьюзом во время съёмок при падении с шестидесятиметровой высоты его самолёта, не смогли  обеспечить фильму больших кассовых сборов. Причина была банальной – такого качества и масштаба фильмы в то время снимать было просто невыгодно, так как никакая популярность у зрителей не могла  покрыть всех затрат на его производство. Но Хьюз был счастлив. Кинорежиссёры и военные лётчики принимали его за своего, о его смелости и таланте говорили по всей Америке, а от поклонниц и журналистов и вовсе не было отбоя. И Хьюз продолжил снимать фильмы (их было больше 30), которые были более коммерчески успешными, чем “Ангелы ада”, но аналогичного успеха своему создателю, увы, уже не приносили. 

Hughes Aircraft Corporation” стала любимым детищем Хьюза. Свою прогремевшую на весь мир корпорацию он основал в 1932 году в 27-летнем возрасте. Компания занималась производством скоростных самолётов для гражданского и военного воздушного флота. Львиную долю работы по проектированию, моделированию и техническому обоснованию выполнял сам Говард Хьюз. Он же контролировал весь процесс сборки, вёл бухгалтерию, заключал контракты, обеспечивал продажи, а также проводил испытание всех опытных моделей, без какой-либо страховки садясь за штурвалы таких самолётов, летать на которых отважился бы далеко не каждый профессионал. Зарабатывая на самолётах и ракетных установках сотни миллионов, Хьюз, по сути, всегда оставался увлечённым романтиком. ‘Трое суток, девятнадцать часов, восемь минут и один Говард Хьюз” - такими заголовками пестрили все американские газеты на следующий день после знаменитого кругосветного полёта Хьюза 10-14 июля 1938 года на самолёте марки Lockheed Super Electra 14. На этот полёт Хьюз потратил полмиллиона долларов, двадцать три литра воды и восемь упаковок сигарет. 

Хьюз брался за любой бизнес, который приносил ему колоссальные прибыли: реклама, фармацевтика, игорный бизнес, железные дороги, государственные поставки фермерской и промышленной продукции, торговля спиртным, оружием, автомобилями, военной техникой, продуктами питания, издательский бизнес. И , конечно, политика.

В 1947 году Хьюз ставит на воду свой самый крупный и амбициозный проект – деревянную многотурбинную лодку-амфибию “Геркулес”. Созданное Хьюзом по его чертежам, это многотонное неуклюжее сооружение, сделанное из фанеры, должно было подняться в воздух на высоту 15 метров. Пожалуй, это была последняя победа Хьюза. Сотни журналистов, десятки фото и кинокамер, более миллиона людей со всей Америки съехались в Калифорнию для того, чтобы посмотреть в этот момент на любимца фортуны. Он вышел из штурманской кабины разваливающегося на куски судна с блестящими глазами, растрёпанной причёской, детской улыбкой и трясущимися руками. Таким он предстал перед публикой и поклонниками, и запомнился на многие десятилетия.

Судьба этого необыкновенного человека была трагична. В 1968 году его годовой доход на посту президента, главного конструктора и инженера “Hughes Aircraft Corporation” равнялся восьмидесяти миллионам долларов. Сам же миллионер в это время сидел забытый всеми в заколоченной досками квартире и общался с внешним миром преимущественно с помощью телефона. В бесконечной череде странностей, присущих Хьюзу, исследователи его биографии часто выделяли замкнутость, скандальность, а также пристрастие к наркотическим препаратам. Но, без сомнения, самой пагубной привычкой для Хьюза стала его патологическая чистоплотность. Это во многом положительное для большинства людей качество, прививаемое заботливыми мамашами с самого малолетства, быстро деградировало в тяжёлое психическое заболевание и сделала Хьюза анахоретом, запойным алкоголиком и наркоманом. Близкие к Хьюзу люди утверждали, что он треть своей жизни провёл в заточении. Нет, за решёткой, в традиционном смысле этого выражения, Хьюз никогда не сидел. Его зоной добровольного заключения на протяжении многих лет была придуманная им “безмикробная зона”, или “свободное пространство для одного белого человека”. Оно могло иметь самые разнообразные вариации: проспиртованное кресло в барокамере, забаррикадированный номер в отеле, письменный стол, огороженный от внешнего мира жёлтым скотчем и пуленепробиваемыми стёклами, или одежда в форме безвоздушного футляра. Так или иначе, все эти приспособления служили одной лишь цели – защите от болезней и микробов. 

Боязнь Хьюза подхватить какое-либо заболевание стала притчей во языцех. Он старался не практиковать рукопожатия и дружеские поцелуи, выходил на улицу исключительно в перчатках, разговаривал через носовой платок, тщательно мыл руки до трёхсот раз на дню, принимал пищу преимущественно в одиночестве и с помощью прокипячённых столовых приборов, а посещение туалета было для него сродни военному подвигу. Известно, что за день Хьюз мог тратить до двадцати носовых платков и примерно столько же комплектов перчаток. Такая страсть к личной гигиене прекрасно сочеталась у Хьюза с тем, что, находясь в очередной изоляции, он месяцами мог не принимать ванну и даже не умываться. После таких “отпусков” и Хьюз и его “одиночная камера” выглядели ужасающе. “Отпуска” Хьюза обычно заканчивались вызовами машины скорой медицинской помощи. Обросшего, грязного и бледного миллионера в смирительной рубашке вытаскивали из его тёмной берлоги, где по стенам, простыням и предметам интерьера ползали клопы и прыгали блохи, и везли в клинику лечить его наркоманию и атрофию мышц. 

Оставьте комментарий


Сайт управляется системой uCoz